Не всем же быть великими мастерами… Жили в Вильне двое портных, которые шили так себе. Поэтому хорошие заказы доставались другим, а они латали лохмотья городской бедноте, да мастерили из дерюги кафтаны и штаны крестьянам, которым неважно, где зад, где перед. Но наука говорит, что от такой работы не разбогатеешь. Решили наши портные объединиться и начать бродить по деревням и хуторам, где заказы есть, а мастеров нет. Так и сделали. Тут сошьют старосте парадный кафтан. Там сочинят жене стражника шубу, которую и летом неохота снять… В общем, бродячая фабрика из двух евреев.

Скопили они денег и после долгих странствий решили возвращаться домой. Случилось им проходить одну деревню. Солнце садилось, и портные стали искать ночлег. Обычно они останавливались у евреев: там мясная и молочная посуда отдельно, и иконы не висят. Здешний еврей был важный господин — доверенный человек у пана, собирал у мужиков налоги. Только видят портные, что этот господин совсем нос повесил. Они к нему: «Что случилось?» А он: «Отстаньте, не до вас». Как же тут отстанешь, если можно помочь, вмешаться, придумать такое, что до тебя никому в голову не приходило. Стали наши мастера хозяина теребить, пока не рассказал он о своем горе.

Дело в том, что пан, хозяин здешних земель, выдает эамуж дочку. И решил он, что подвенечное платье у нее будет не простое, а особенное. Кто найдет портного? Еврей, найди. Привел он к пану одного — не годится, привел второго — не подходит. Всех портных, даже самых искусных, отослал этот капризный пан обратно. А потом, рассвирепев, сказал еврею:

— Ты, видно, совсем поглупел, если в таком простом деле разобраться не можешь. Если не найдешь мне мастера, прогоню тебя из своей деревни…
Тут еврей замолчал, а портные задумались. Вдруг один из них шепчет своему товарищу:

— Слушай, а что если Всевышний для нас приготовил эту работу? Тот в ответ:

— Может быть…
И вот они подходят к хозяину и сообщают, что готовы сшить панской дочке подвенечное платье. Тот, даром что грустил, покатился со смеху:

— Да вы же, бродяги, из дерюги шьете! Два метка вместе, а третий пополам! Как вы подумать такое могли, как осмелились…
Первый мастер сказал задумчиво:

— Если твой пан прогнал искусных мастеров, значит, он не в своем уме. А откуда тебе знать, что любят сумасшедшие? Может, как раз наша работа ему и понравится…

Хозяин вздохнул, отправился к пану и докладывает: так мол и так, последняя попытка, появились двое опытных портых. Пан глянул искоса, дернул усом и велел сшить какую-нибудь кофточку для пробы. Они сшили — ему понравилось. Тогда пан разрешил им взяться за подвенечное платье.

Показали — очень понравилось. Портные работали не разгибая спины до самого вечера. Это пану тоже пришлось по душе, он любил смотреть, как люди стараются. Так давал он заказ за заказом, пока они не сшили все приданое. Когда работа была закончена, пан щедро расплатился с мастерами, потом послал за евреем и объявил: оплошность исправлена, значит, должность и жилье за ним сохраняются.
Он был очень рад, и мастера тоже. Глядя на их сияющие лица, жена пана вдруг возьми и скажи:

— Владек, если эти евреи так стоят друг за друга, может, они согласятся выкупить беднягу-арендатора, который сидит у нас в яме…

В те далекие времена люди жили по-домашнему. Если кто-то провинился перед паном, тот не тратил время на прокуроров с адвокатами, а просто кликал своих хлопцев, и несчастного бросали в темный подвал. Сейчас в нем сидел еврей-арендатор, который задолжал помещику деньги. И не один, а с женой и детьми — чтобы не скучали друг по другу. Сидели они так долго, страдали так тяжело, что уже и не чаяли выбраться живыми.

— А сколько он должен? — спросил первый портной.

Пан ответил — триста рублей.

Той ночью мастера не спали. Триста рублей у них было, даже больше — шестьсот. Но деньги эти были собраны нелегко — грош к полтиннику. И за них пришлось отдать несколько лет разлуки с семьей. Добавьте сюда ночлег где придется, уставшие ноги и страх, что караулит вас на ночной дороге. Второй портной заявил:

— Нет, я не могу… Выкупить еврея — важное дело, согласен. Если б можно было дать двадцать рублей, даже пятьдесят… Но тут нужно выложить половину того, что мы заработали! Как я покажусь перед женою, на что мы будем жить?..
Его товарищ подумал и сказал:

— Знаешь, давай разделим наши деньги. Каждый поступит со своей долей так, как хочет…

Напарник сразу понял, что тот задумал. Начал отговаривать его и махал руками, и рисовал в воздухе картины, плохие или хорошие, в зависимости от того, на что друг решится. Но из этих разговоров ничего не вышло. Рассвет забрался в окошко и осветил две кучки денег. Потом одну из них…

Пан принял деньги, кликнул хлопцев и они выпустили жида с родней на свободу. Как евреи были счастливы! Как они благодарили своего спасителя, какими благословлениями осыпали его! Этого нельзя передать, но вам и так понятно…
Осыпанный благословлениями нищий портной со своим богатым товарищем отправился домой, в родную Вильну. В архивах города не сохранилась запись его беседы с женой. Может, он сказал ей, что выполнил важную заповедь — выкуп пленных. Может, она кричала в ответ, что кормить семью — это тоже заповедь, что если он такой святой дурак, то зачем женился…

Короче, с той поры наш мастер упал духом, стал ворчать по пустякам, ругаться с соседями и заслужил прозвище Горький Портной. Заказчиков у него становилось все меньше и меньше, и в конце концов он уселся на перекрестке с протянутой рукой…

Шел как-то мимо один еврей, торговец льном. Наш портной, сгорая от стыда, попросил у него недову — подаяние.

— А что мне будет, если дам? — спросил торговец.

— Я благословлю тебя, — ответил Горький Портной.

Торговец оценил этот товар в пару медяков, получил благословение и отправился по своим делам. Он занимался тем, что скупал у панов лен и продавал его дальше. В тот день ему предстояла встеча с помещиком, у которого мозги были такие твердые, что об них можно было орехи колоть. Цену он всегда заламывал высокую и сбавить ни за что не соглашался. Не лень ему было торговаться весь день, наслаждаясь тем, как еврей мучается и не может понять, заработает ли он хоть рубль на этой сделке.

Но в тот день все было по-другому. Пан сам сбежал к нему навстречу, предложил скромную цену, и в несколько минут дело было сделано. Торговец ехал обратно, подсчитывал будущую прибыль, и нули в его тетрадочке росли и пухли, как тесто в горшке. Наконец он воскликнул:

— Не может быть!
Потом добавил:

— Тут что-то есть…
С тех пор, собираясь по делам, он всегда искал Горького Портного, давал недову и просил благословения, которое всегда помогало. Прошло полгода, наш торговец потихоньку богател, а причину успеха держал в тайне. Однажды съехалась его родня на ярмарку. Собрались, выпили вина.

Торговец льном вовремя не закусил и открыл секрет мужу сестры и брату жены, забыв, что и у них тоже есть родственники… Назавтра вся Вильна говорила о том, что Горький Портной на самом деле Сладкий Портной. Люди стали стекаться к нему со всех сторон. Он их благословлял, и благословение помогало!

Вскоре о чудесном нищем узнал глава хасидов Исроэль Баал- Шем-Тов — Бешт. Он пригласил к себе нашего портного и спросил, как ему достался этот удивительный дар. Портной ничего не мог ответить. Ученостью он не отличался, молился не больше других и вообще был человек совсем обычный. Все это он честно сказал Бешту. Но Баал-Шем-Тов не успокоился и продолжал расспрашивать гостя. Нищий поведал о своих невзгодах, и, когда он дошел до истории с выкупом, Бешт воскликнул:

— Вот оно!

Он объяснил, что удивительный канал, по которому в мир спускается благословение, достался Горькому Портному потому, что тот спас других евреев из плена.

Портной спросил:

— Теперь я могу идти?
Бешт ответил:

— Куда тебе спешить? Оставайся со мною.

Он стал учить портного Торе, и скоро горечь покинула его. Перед бывшим нищим открылся источник глубочайшей мудрости…

Прошли годы, теперь это был ученый человек, автор книги по Кабале. Я думаю, он не слишком жалел, что расстался с иглою. Не всем же быть портными, мудрецы тоже нужны на свете…